Рассказ о разговорчивом воробье

Рано утром на даче, во все времена года, слышен стук в окно, то мягкий, то сильный. Это дают знать о себе маленькие друзья-птицы. Их много. Они разные. Есть аккуратные, чистенькие синицы с белыми щечками, есть голубоватоспинные поползни, чернокрылые скворцы, дятлы с красными шапочками и черными разводами, сороки с роскошными белыми боками, сойки с большими голубыми пятнами и много воробьев. Иногда в это шумное общество с громким карканьем врезаются вороны. Неожиданно появляются красногрудые снегири...

Кормим их пшеном, хлебными крошками, салом, кусочками сыра, мяса, и они так привыкают к человеку, что, когда выходим на балкон на втором этаже, чтобы рассыпать пшено, легкая, почти танцующая светленькая трясогузка бежит по барьеру балкона, спеша получить свою порцию.

И вот однажды летом дверь на верхний балкон была открыта. Воробьи ворошились на балконе. И вдруг в открытую дверь в комнату залетел самый обыкновенный, маленький, неприметный, серо-коричневый воробей. Он пронесся по комнате, ища другой выход, и заметался под потолком. Он метался от окна к дальнему углу комнаты, всюду стукался о стены и садился на трубы отопления, замирал под потолком, снова проносился из конца в конец комнаты, снова отдыхал и никак не мог попасть в раскрытую дверь на балкон, где спокойно клевали пшено его крылатые друзья.

Отдохнув на окне, перемахнув дверь, он сел среди книг на высокий столик, потом зарылся в газеты, лежавшие рядом на стуле, пробрался среди газет и очутился на полу у дивана с низкими ножками.

Он почему-то нырнул под диван, вылез, еще раз помотался посреди комнаты и оказался против раскрытой двери. Снизу по лестнице прошел порыв сквозняка, сильный и свежий, и вынес ошеломленного воробья прямо на балкон, где он смешался со всей воробьиной братией.

Тогда воробей исчез. Всякое бывает. Прошло два дня. На третий день ярко светило солнце. Дверь на балкон была открыта. С улицы долетал птичий гомон.

В открытую дверь с балкона в комнату вошел, именно вошел, не торопясь, серьезный и старый воробей, не обративший на сидевших в комнате людей никакого внимания. Он огляделся войдя, точно что-то вспоминая, остановился и начал полеты по комнате под потолком. Но это не были порывистые, тревожные движения испуганной птицы. Он летал осмысленно. Налетавшись, он уселся на окно, потом перемахнул через дверь и сел между книг. Когда он, посидев между книг, нацелился на газеты, смело погрузился в их разброс, пробрался сквозь них и очутился на полу, стало понятно, что он сознательно повторяет путь того маленького воробья. Он прошел под диван, дошел на середину комнаты, потоптался перед дверью, посидел, как бы подытоживая свое пребывание, и, не ожидая никакого сквозняка, спокойно, неторопливо, в какой- то даже задумчивости вышел на балкон, взмахнул крылышками и исчез.

Было совершенно ясно, что он проверял рассказ молодого воробья. Я не знаю, как объясняются птицы между собой, но старый воробей сам лично прилетел удостовериться, так ли было, и удостоверился: все правильно. Молодой птенец не соврал. Зачем это понадобилось тому, старому,— не понятно...